Широкополая шляпа, стакан виски в руке, ругательства хриплым голосом, стрельба от бедра и бешеные скачки на лошадях по пустыне. Такой образ ковбоя рисует для нас популярная культура. Мы же расскажем о том, как современные ковбои живут на самом деле.
«Да они просто ряженые пижоны», – такими словами отзываются о своих «коллегах» из южных штатов улыбчивые и доброжелательные люди в широкополых шляпах, остановившиеся лагерем на ночлег где-то посреди живописных и слегка диковатых просторов американского штата Монтана при перегоне стада. Если не обращать внимания на ковбойские шляпы, сапоги и бляхи на ремнях, они мало похожи на матерящихся любителей родео и стрельбы от бедра из какого-нибудь Техаса. Таких современных ковбоев они, мягко говоря, недолюбливают, считают их хлыщами, превратившими ковбойскую культуру в вульгарный гламур, жалкую карикатуру на саму себя. Они – это современные ковбои из северных штатов, мужичины и женщины, считающие именно себя носителями традиций пастухов Дикого Запада девятнадцатого века.
В повседневном быту нынешний ковбой – вполне обычный фермер, разводящий домашних животных, преимущественно лошадей, на просторах своего ранчо. А штат Монтана – это вполне тривиальная американская глубинка, не выдающая в себе ничего примечательного. Табуны на выпасе, небольшие пастушьи домики или просто разбитые на живописном ландшафте палатки, смены по два ковбоя, меняющиеся раз в несколько дней, – спокойные дни и звёздные ночи посреди дикой природы. Драйв приходит только тогда, когда предстоит перегонять табуны между сезонными пастбищами.
Когда-то ковбои зарабатывали львиную долю своих денег именно на перегонах скота. Ведь перегон – это серьезнейшее испытание профессиональных навыков и умений пастухов (это вам не шоу с лассо или родео, за которые ковбои Монтаны так не любят показательные выступления городских пижонов в южных штатах!). Конский поток движется в режиме нон-стоп. Погонщики меняют лошадей под своим седлом едва ли не на ходу. Для того чтобы быстро перекинуть сбрую, нужна сноровка как у механиков из «Формулы-1». Но управлять лавинообразным потоком в три-четыре сотни лошадей еще сложнее. Вожака ведёт самый опытный из перегонщиков, цена его ошибки – в стуке тысячи копыт за спиной. Остальные перегонщики находятся по сторонам от табуна, постоянно меняясь местами. Они следят за тем, чтобы строй лошадей не рассыпался, подавшихся вбок возвращают в поток при помощи лассо, которое для большей эффективности предварительно замораживают до появления ледяной корки. Ещё несколько ковбоев следуют позади табуна, подгоняя отставших лошадей.
Гонят табун напрямую по самому короткому маршруту, зачастую соприкасаясь вплотную с современной цивилизацией, иногда даже вторгаясь в неё: гонят и вдоль железнодорожного полотна, и даже по улицам небольших городков, автомобильное движение в которых перекрывается, а жители собираются вдоль улиц посмотреть на несущийся поток лошадей. И если для зевак это зрелище абсолютно безопасно, то про самих ковбоев стоит сказать, что перегон для них – занятие весьма экстремальное. Ведь максимум защитной экипировки у ковбоя – это знакомые нам по фильмам широкие штаны, которые на самом деле – чехлы из кожи для защиты от высоких колючих зарослей. От травмы при падении на огромной скорости они не спасут. А травмы, в том числе серьёзнейшие переломы, случаются во время перемещения табуна между пастбищами сплошь и рядом. Бывает, ковбои вследствие падений теряют даже конечности, но после выздоровления всё равно возвращаются в седло.
Стада стараются перегонять быстро. Перегон берёт паузу только на ночёвку, которых за всю его длительность бывает примерно три-четыре. На ночь разбивается палаточный лагерь. В каждой палатке – свеча, быстро согревающая воздух, ведь в апреле, когда традиционно меняют пастбища, в этих местах ночами температура падает до нуля. Разжигаются костры, готовится ужин (питаются ковбои в основном консервами, охотой во время перегона они давно уже не промышляют). И начинается ночная романтика перегонов. У костров – неформальное, очень лёгкое общение уставших людей, байки про легендарных ковбоев старых времён, пение под звук скрипок и гитар традиционных баллад с перекличкой куплетами (вот он, настоящий американский блюграсс). Правда, продолжается все это не слишком долго – завтра ждёт ещё один день перегона, – но и это времени достаточно, чтобы почувствовать себя среди настоящих ковбоев Дикого Запада.
Свои коррективы в ковбойскую жизнь вносит урбанизация. Молодежь из Монтаны, не желая заниматься скотоводством, предпочитает перебираться на западное или восточное побережье, где жизнь кипит, а не медленно тянется между холмов и пастбищ, лишь изредка перемежаясь лихими перегонами. А места уехавших занимают увлечённые энтузиасты из крупных городов – те, кого можно назвать дауншифтерами. Для преуспевающих менеджеров из финансовой или, например, IT-сферы выпас лошадей на просторах Монтаны стал хобби и отдыхом, который позволяет и восстановить душевное равновесие, и обучиться вещам, которые постепенно забываются в современном обществе, и даже подпитать свою кровь адреналином.
К сожалению, не справляясь с конкуренцией со стороны крупных фермерских хозяйств, скотоводы Монтаны, а также соседних Вайоминга и Айдахо медленно, но верно распродают свои табуны. Классическое животноводство в традициях Дикого Запада приносит им просто-таки смехотворную прибыль, быть настоящим ковбоем сегодня попросту невыгодно. Трудно, конечно, сказать, когда на диких и отчаянно красивых просторах штата Монтана погаснет последний костёр в сворачиваемом навсегда лагере, когда по улицам пронесется последний перегоняемый с пастбища на пастбище табун, когда в последний раз брякнет ковбойская сбруя и подкова на копыте жеребца. Может, совсем скоро, может, и вовсе никогда. Но если это всё-таки произойдёт, то уже ничто не будет напоминать нам, что настоящий ковбой – это не напившийся виски элегантный грубиян, стреляющий от бедра и дерущийся в салуне, а просто доброжелательный и улыбчивый пастух, очень любящий природу родного штата.
